Дороги и мост появились в хуторе Быстрый

Мы попали на хутор Быстрый Бессоновского поселения сразу после обильного ночного снегопада. Всё вокруг было занесено снегом, куда ни глянь – ни души, лишь кое‑где следы недавно проехавшего автомобиля. В центре – пруд, по обеим сторонам немногочисленные домики и дачи. Но есть ли тут вообще постоянные жители? Наверное, летом здесь слышны голоса дачников, жизнь кипит, а сейчас – тишина, спокойствие. По нехоженому снегу с трудом пробираюсь к небольшому дому. Во дворе слышу чей‑то разговор. Удача!

Опустел, но не умер

Хозяйка смотрит на меня с интересом: «Как звать? Откуда? Замёрзла, видно. А ну‑ка накинь капюшон! Ещё и руки без перчаток! Давай‑ка лучше в дом заходи!».

Любовь Митрофановна Гудыменко – единственный старожил хутора. Родилась в Доброй Воле (кстати говоря, об этом давно исчезнувшем населённом пункте мы писали в 2014 году). Приблизительно в конце 1960-х годов началось массовое переселение жителей Доброй Воли. Семья Любови Митрофановны приобрела дом на хуторе Быстрый. С тех пор тут живёт. И шутит: «Если я отсюда и уйду, то только вперёд ногами». 

«Когда мы переехали, здесь было чуть больше тридцати домов. Работала начальная школа. Учительницу звали Александра Степановна. Люди трудились, в основном, в колхозе имени Фрунзе, держали своё хозяйство. Затем школу закрыли, детвору перевели в село Ближнее. Двоих из моих шестерых детей Александра Степановна – она тогда работала в Ближненской школе – лично отводила и забирала», — вспомнила женщина.

Старики доживали на хуторе свой век, а молодёжь, почти вся, стала разъезжаться. Так Быстрый опустел. Совсем умереть ему не дали несколько оставшихся местных жителей да появившиеся дачники.

Любовь Митрофановна рассказывает, что на хуторе никогда не было газа. Раньше топили печи дровами и углём, сейчас от холода спасают электрические обогреватели. Водопровода тоже нет, но во многих дворах – скважины. Питьевую воду приходится носить из родников. Любовь Гудыменко живёт одна, однако дети её постоянно навещают – благо, обосновались недалеко (как раз в день нашей встречи у неё гостил один из сыновей). Привозят всё необходимое, в том числе чистую воду. Много ей и не надо. С пенсии покупает муку, сахар, крупы. Держит несколько курочек, есть участок, на котором выращивает овощи. Чуть не плача, жалуется, что в огород как‑то наведались воры.

«Представляешь, срезали шляпки у подсолнухов, а они у меня вот такие выросли. Как воров найти, не знаю. Были они на машине без номеров», — волнуется женщина.

Успокоившись, продолжает:

«Хорошо у нас на хуторе. Свежий воздух, машин нет. Красота!» — радуется собеседница.

Хуто-хуторянка

Захожу в ещё один двор. Снег расчищен – значит, дом жилой. В беседке на проволоке висит кусок сала. Паре синичек так хочется им полакомиться, но увидев меня, птицы улетают. На стук в дверь выходит хозяйка – Валентина Семёновна Ломанова. Живёт тут уже шестнадцать лет. Переехала из Белгорода и никак не надышится здешним воздухом. Разницу с городским она чувствует, тем более много лет трудилась на витаминном комбинате.

«Раньше приезжала как дачник, у меня там был другой домик. Земля здесь хорошая, да только урожай часто воровали. Потом купила этот дом и живу в нём постоянно», — рассказала Валентина Семёновна.

Бытовые трудности её не пугают. Топит печь дровами. Интересуюсь, где их берёт. В ответ улыбается: «Да здесь же, на хуторе, и беру» и показывает большое ведро, наполненное сухими ветками. Валентина Семёновна – заядлая огородница. Сетует, что прошлое лето выдалось засушливым и приходилось носить много воды для полива урожая. Продукты возит из города.

«До остановки далековато, три километра. А идти приходится по дороге, засыпанной щебнем. Асфальта нет», – жалуется хуторянка.

Вокруг простор

Пока иду к Геннадию Михайловичу Удальцову, оглядываюсь по сторонам. Много на хуторе Быстрый окружённых садами дачных домов садоводческих товариществ «Урожай» и «Педагог» (раньше товарищества существовали сами по себе, теперь это часть хутора). Зимой они засыпаны снегом и оживают лишь с приходом тепла. Есть на хуторе старые заброшенные домики. Никому не нужные, стоят, заросшие кустами и деревьями. Появляются и современные большие коттеджи. В одном из них живёт Геннадий Михайлович. Дом – его гордость. Просторный, красивый.

Сначала семья Удальцовых из Казахстана приехала в Белгород. Жили в самом центре. Да, магазины, рынок, кафе, остановки общественного транспорта – всё под рукой, но не давали покоя шум, суета вокруг. На хуторе Быстрый у отца Геннадия Михайловича была дача. Как‑то мужчина приехал сюда и сразу заинтересовался этим местом. Тихо, спокойно и в то же время до Белгорода всего восемнадцать километров. Решил строить здесь собственный дом. Геннадий Михайлович, как и другие мои собеседники, отметил чистоту воздуха на хуторе Ближний. Говорит, ветра дуют отсюда в сторону города, а не наоборот, поэтому и воздух свежий.

Мужчина на пенсии, но забот у него хватает. Смеётся:

«Всю жизнь я работал головой, теперь пришло время трудиться руками».

Вот, снег выпал, сразу за лопату – чистить. Придёт время, так надо в город за покупками съездить. Или за водой. Хорошо, автомобиль есть собственный. Летом – сад, огород, пасека. В городе, понятное дело, всё это невозможно.

«Здесь меня никто не трогает, не беспокоит. В Белгороде уже не могу спать ночью, просыпаюсь от малейшего шума. Рядом с домом баню построил. Вокруг простор, есть, где с собакой погулять. Овощи, фрукты, в том числе персики и виноград, мёд – всё свое. Разве не здорово?» – как будто убеждает меня Геннадий Михайлович. Я и не против.

В администрации Бессоновского поселения сообщили, что на хуторе Быстрый зарегистрировано 39 человек. В рамках проекта «Новые дороги» в 2016 году построен мост, имеющий большое значение для хуторян. В 2017 году выполнены в щебёночном исполнении дороги.

На хутор с концертными программами регулярно выезжают участники художественной самодеятельности клуба села Ближнее и библиобус Центральной районной библиотеки.