Тавровский театр-студия «Окно» завершил свой 35-театральный сезон

В Белгородском литературном музее открылась передвижная выставка «Большой спектакль. В главной роли – художник», посвящённая выдающимся сценографам ХХ века, Ознакомиться с ней можно до 28 июля. 

Экспозицию выставки составили работы Ирины Акимовой, Владимира Арефьева, Виктора Архипова, Ирины Балашевич, Станислава Бенедиктова, Григория Гритчина, Елены Луценко, Виктора Никоненко, Евгения Никонорова, Татьяны Сельвинской, Владимира Серебровского, Татьяны Спасоломской, Юрия Устинова, Марии Фёдоровой, Татьяны Швец, Ксении Шимановской. Идея проекта принадлежит Государственному центральному театральному музею имени А.А. Бахрушина. В течение двух лет выставка будет путешествовать по разным городам нашей страны (Поволжье, Сибирь, Дальний Восток и т. д.), а старт дан на Белгородчине – родине величайшего актёра М.С. Щепкина. 

На открытии выставки экскурсию по залам провёл заместитель начальника отдела региональных и специальных проектов Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина Александр Рубцов: «Это действительно шедевры… Целый зал посвящён Владимиру Серебровскому, более 30 лет проработавшему во МХАТе, это художник, который не любил составлять макеты, предпочитал делать эскизы. А для Татьяна Швец пространственное решение было первостепенно. Для цехов праздник, когда приезжает такой художник – всё расписано, точнейшее описание костюма – как заламывать складки, где делать выточки женском в костюме, шить пуговицы, к эскизам даже приклеены образцы ткани. Она детально разрабатывала женские костюмы, «все женщины у неё – красавицы», актрисы ожидали её приезд с радостью, именно эскиз Татьяны Маркияновны давал им импульс в создании роли… Перед нами эскизы Татьяны Сельвинской, ученицы Фалька и Тышлера, дочери известного поэта Ильи Сельвинского. Помимо художника театрального, она станковист и поэт, много писала о цвете – «Драгоценно пространство холста, вот кладу я мазки небрежно, но упрямо ложатся нежно, чуть касаясь дороги лица. Белый холст, белый лист, белый грим. Цвет лиловый, трагический гимн, черный лаковый клавишный ритм. Только самый ранимый, цвет тоски моей синий». Она любила синий цвет и часто использовала его в сценографии. «Цвет в живописи и в театре неслучаен, он значим и выбирается не по красоте, а по смыслу. Первичен цвет, форма подчинена ему, им рождается». Она любила театр не нищий, а бедный, делала многобюджетные проекты, дорогие, но умела работать с маленьким бюджетом. В Кинешме получила 100 тыс. рублей на спектакль «Бешеные деньги», нужно было сделать декорацию для огромной сцены и сценические костюмы для героев, 20 тыс. она тратит на несколько тюков марли, лепит декорацию, используя клей, мягкую фактуру ткани и создаёт спектакль… Её ученица Ирина Балашевич представляет эскизы декорации «Соловьиная ночь» в детском театре, которым руководит Нона Гришаева. Одна и та же декорация, но театральный свет превращает их в совершенно разные пространства. Ярко изображены герои пьесы в замечательных костюмах Ирины Балашевич. Ее учитель Татьяна Сельвинская говорила: «Есть театр декораций, театр костюма, – все это должно соединиться в органике… Маша Фёдорова, художник, академик, приверженец русских традиций, особенно мне нравится работа «Город». Маша Фёдорова работала вместе с Вячеславом Зайцевым в Доме моделей, она знает о костюме, крое, ткани всё». 
Александр Рубцов рассказал также о еще одном замечательном проекте «Бахрушинские кружки»: «Надеемся, что Белгородская область поддержит эту инициативу. Задача – через искусство, в первую очередь, в музеях, познакомить школьников с нашим наследием. Итог работы кружков – сборники школьных сочинений, которые мы издаём на собственные деньги. В этом году мы инициировали проект «Мой театр», это будет четвёртый сборник школьных сочинений и выставка детских рисунков, лучшие из которых поедут по регионам».

О сценографии любительского театра мы попросили рассказать режиссёра Тавровского театра-студии «Окно» Галину Еремеенкову:

«В Белгородском Центре народного творчества прошла встреча руководителей любительских театров с Александром Рубцовым. У нас множество вопросов, на которые пытаемся находить ответы каждый раз при постановке спектаклей. Мне интересно, как работает цвет, фактура ткани, сетка, освещение на ту или иную краску. Конечно, в процессе своей многолетней работы при постановке спектакля приходится сталкиваться с этими вопросами, изучать… Потом я стала постепенно от многого отказываться, насколько это возможно. Спектакль нужно везти на фестиваль, он должен быть мобильным, чтобы не зависеть от декораций, и многие детские спектакли на любой площадке сыграть – на улице, под навесом, в классе. Я понимаю, что декорация создаёт атмосферу, задаёт настроение и темпоритм, в зависимости от энергии цвета. Но я исхожу также из параметров нашей сцены. Если я на ней что‑то повешу, поставлю, прикреплю, то не останется места. Поэтому у нас всё по минимуму. В спектакле «Снежная королева» есть трон, камин, окно в зрительный зал, потому что это нужно по действию, к примеру, окно разбивалось, и появлялась Снежная королева. Для дворца Снежной королевы взяли огромный кусок ткани – просто вуаль, на неё пришили бусины. Сделали костюмы белых людей, которых мы с ребятами придумали сами, они сопровождают Герду… Вся наша мебель не стоит «для мебели», а «работает»… Трон– это трансформер, на колёсах, у него две насадки, когда снимается, на колёсах – коробка для «Лоскутика и облака», в ней были краски, с которыми выходил художник. Краски – куски разноцветной ткани. Есть ещё одна насадка, которая изображала плиту, на которой Барбацуца варила кашу королю. Этот удивительный трансформер создал Николай Владимирович Скидан, дедушка нашей актрисы, он также сделал стол, кровать, колыбель для спектакля «Сотворившая чудо». Нас выручают и зрители, друзья театра – приносят ткани, какой‑то реквизит… Я стараюсь обходиться без всего, говорит Галина Анатольевна, отсутствие декораций не мешает, а скорее, наоборот, даёт простор фантазии. Опять же, нам некуда их цеплять, вешать, ставить, да и хранить впоследствии. В «Сказках на всякий случай» у нас работает лишь чёрная шляпа, которую передают герои, ещё на сцене есть, если нужны, кубы. Для «Мухи Цокотухи» мы сшили платки, с одной стороны – разноцветные, с другой – однотонные, в русском стиле. Это уже третий вариант постановки, играют другие ребята, отсюда разные интерпретации. Сейчас, к примеру, паук танцует под Майкла Джексона, и у всех появляются шляпы (дети их принесли из дома)… Если пустая сцена, конечно, тяжело сочинять, не за что зацепиться, нет ничего – ни кубов, ни стульев, ни столов, ничего не висит, ни за что не дёрнуть. Когда я вывожу своих актёров на голую сцену, я не даю им защиты, они могут рассчитывать только на себя, свою энергию. Мы проводим тренинги, чтобы ребята умели пользоваться пространством, чтобы им было комфортно. Мечтаю, чтобы в дальнейшем с детьми занимались хореограф и вокалист, чтобы они не боялись петь и танцевать, делали это уверенно и с удовольствием».

В этом году Тавровский театр-студия «Окно» завершил свой 35-театральный сезон. Костюмы на протяжении многих лет Галина Анатольевна шьёт сама (к примеру, на «Бемби» больше сделано 30 костюмов и на «Синюю птицу», «Снежную королеву» – огромное количество), родители помогают. «Всё делаем подробно, если паук, все восемь лап в наличии. Сами понимаете, что режиссёр самодеятельного театра на все руки мастер – актёр, режиссёр, сценограф, световик, звуковик,– приходится во всё вникать. Придумываем всё вместе, обсуждаем, я рада, что есть с кем обговорить», – рассказала режиссёр. 

Её всегда восхищали самодеятельные коллективы, у которых есть возможность «одеться, обуться и сцену нарядить». На фестиваль в Новозыбков Брянской области театр «Окно» привез «Курочку Рябу», актёры с одной сумкой выходили на сцену, из неё доставали весь реквизит, в том числе и костюмы, разноцветные рубашки. После них Брянский музыкальный детский театр показывал «Кентервильское привидение». Декорации от пола до потолка, написанные художником (каминный зал с лестницами, канделябрами, ламбрикенами). Главная героиня четыре раза переодевалась, массовка переодевалась три раза. Они пели в микрофоны живыми голосами, видно, что с ними работали. Массовка так танцевала… По большому счёту, если бы у театра были возможности использовать декорации, менять их во время спектакля, то это было бы здорово. В «Синей птице», например… А в спектакле «Лоскутик и облако» у нас была двойная декорация: первая – на серой ткани чёрной краской нарисован город, пустынный и безжизненный, а потом срывалась эта декорация, и под ней оказывался такой же город, но цветной. Делали аппликации – разноцветные дома, яркие крыши, мостовую, – всё это приклеивалось, пришивалось, столько времени было потрачено на этот задник. «Когда сделали, поняла, что повторить этот подвиг невозможно». Режиссёр-постановщик Анастасия Хасанова полностью расписала серый задник. А в «Ундине» в самом конце ровно на пять минут появляется огромный кусок полотна, 21 квадрат, расписанный батик в технике Жозефины Уолл, сделанный Анастасией. Такое яркое невероятно красивое пятно… Галина Еремеенкова мечтает его повесить где‑то, чтобы не сложенным лежал, а радовал всех. На Анастасии Хасановой вся полиграфия, программки, афиши, эскизы костюмов. Анастасия рисовала эскизы костюмов и к «Сотворившей чудо». Первый раз шили костюмы в ателье, и там удивились профессионально сделанным эскизам. Галина Анатольевна рассказала, что они с Анастасией пересмотрели огромное количество картинок, фотографий, изучали моду той эпохи:

«После прочтения пьесы возник некий образ, всех персонажей одела в светлое. Несмотря на то, что у них все трещит по швам, они изо всех сил стараются сохранить благопристойность. И вдруг появляется эта Ани, которая действует как таран. Она в других одеждах, бордового цвета. Она главное действующее лицо, без неё ничего не случилось бы».

«У нас есть очень «загроможденный» спектакль, «Бабы», – продолжает Галина Еремеенкова, – он настолько бытовой, много реквизита – ящики, горшки, котелки, сушеные травы, папиросы, сгущёнка, мыло в брусках, завёрнутое в бумагу. Просто деревянные брусочки внутри, перевязанное бечёвкой, самого мыла нет, но всё так подобрано, чтобы близко-близко к той эпохе, чтобы в какой‑то момент это начало пахнуть… Костюмы собирали очень долго, кидали клич, и нам приносили – плюшки (как фуфайка, но плюшевая), стеганые жилетки, платья, сарафаны. Чтобы вещи были старые, пахли временем, атмосферой, человеком. Юбки из мешковины шили… Когда девочку 10 лет (у неё на глазах повесили родителей, и она перестала говорить) принимают в пионеры, галстук для неё делали из ткани, окрашенной луковой шелухой. Мы тоже красили луковой шелухой, галстук коричневый получился».

Очень интересной была работа над костюмами в спектакле «Девочка со спичками». Дети принесли режиссёру пьесу, там прописаны все грехи, во что их одевать? Просто в чёрные одежды, потому что они грехи? И вдруг возникла идея – крафт. Выписали бумагу из Челябинска, у них в наличии любой крафт. Взяли три разных рулона – бумага плотная, тонкая и ламинированная. Начали с ней работать, и поняли, что ничего про этот материал не знают. Когда бумагу помнёшь, она ведёт себя как ткань, становится более эластичной, может в складку сложиться. И на марлю её наклеивали… Это был безумно интересный процесс, множество открытий, убедились, что крафт – благодатный материал… Сразу поняла, что грехи должны быть в масках, потому что они не люди. В основе костюма – чёрные юбки и купальники, а сверху – головные уборы, маски, у кого‑то ногти (у жадности длинные когти, и руки сразу видоизменяются). На Зависть жилетку делали, как змеиную чешую – намочили кусок и стали сминать, она держит форму, не распускается. Костюмы получились очень эффектными… Чревоугодие играла Настя худая и высокая, как быть с образом? Хотели сделать жилетку, но она была бы неподвижной, хотелось определённой гибкости от персонажа. В результате получился такой образ – Чревоугодие носит свой желудок на цепи.

Галина Еремеенкова рассказала также о нескольких спектаклях, сценография которых её впечатлила: «В Белгородском драмтеатре имени М. Щепкина это «Гамлет» (режиссёр В. Белякович) – на сцене гигантские трубы, внутри которых прожектора, то это были деревья, то дворцовые колонны… В спектакле «Жанна д’Арк» (С. Спивак) – особенно впечатляет огромное деревянное колесо, работало на заднем плане, когда двигалось по сцене, звучало своими стыками (дыг-дыг). И в конце концов колесо её забирало, падал красный свет прожектора. Колесо и как судьба, и инквизиция – это было мощно необыкновенно. Режиссёр была рада, что во время пандемии в интернете было выложено множество интереснейших спектаклей, которых раньше и не было. Поэтому с радостью смотрела-пересматривала мировые и отечественные шедевры. Спектакль «Франкенштейн», постановка Королевского Национального театра с Ли Миллером и Камбербэтчем:

«Совершенно сумасшедший костюм главного героя. Гигантская люстра под потолком с огромным количеством лампочек, когда она первый раз блеснула, как молния, получился невероятный эффект, по ней начали бегать огни – это произведение искусства, и можно наблюдать бесконечно. Сцена – гигантская круглая площадка (зал сделан амфитеатром), вдруг появлялась огромная дыра, из которой выбивался огонь, на сцене вода текла, туман стелился, паровоз выезжал, лодка выплывала, – столько всего… Плюс увлекательный сюжет, актёрские работы. Посмотрела невероятный спектакль «Ромео и Джульетта» в знаменитом театре «Глобусе». Пересматривала по несколько раз «Рассказы Шукшина» (режиссёр Алвис Херманис, Театр наций). В процессе подготовки актёры театра поехали на родину Шукшина, общались с сельчанами. На сцене – фотографии этих людей, лавочки во всю стену, пол заплевали семечками – как же это все смачно и вкусно. В конце все актёры играют на гармошках… В начале спектакля «Горбачёв» выходят актеры Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, на глазах зрителей начинают пробовать интонации, походку своих героев, что‑то надевать на себя… На сцене – минимум декораций – стоит вешалка с одеждами, парики, шляпы, гримёрный столик. И рождается удивительная история любви двух людей, рассказанная очень тонко, правдиво». 

И вот это самое главное и есть – чтобы трогало душу, а костюмы – что костюмы, можно без костюмов и декораций.