Александр Чебан из Белгородского района рассказал о своих героических предках

Александр Чебан из села Соломино с огромной любовью говорит о своей семье. Его отец был известным на всю округу плотником, строил дома и обязательно ставил свой именной знак. Саша в детстве гордился, когда шёл по улице с друзьями и видел на крышах домов отцовский фирменный знак.

Они жили тогда все рядышком в г. Измаил Одесской области: он с сестрой и родителями, а по соседству дедушки и бабушки. Старшее поколение учило жизненной мудрости и любви к своему роду, малой и большой Родине.

«Дед по маминой линии Георгий Прохорович Радул – фронтовик. В 1940-е годы проходил срочную службу на Румынской границе. Воевал в пехоте с первых дней Великой Отечественной, получил серьёзное ранение. Вспоминал, что тогда стояла зима, очнулся, никого рядом нет, встал, пошёл сквозь пургу наугад. Потом заметил, что рукав в тулупе набух от крови, рука не слушается. Понял, что ранен. Увидел, что навстречу идёт человек, стал спрашивать – не понимает, только вблизи рассмотрел, что это немец. Тот достал нож, разрезал рукав тулупа и перебинтовал Георгию рану своим перевязочным пакетом. Стояли и смотрели друг на друга, потом немец показал рукой, мол, туда иди, там ваши. Восемь месяцев в 1944 году дед пролежал в госпитале в Харькове. Участвовал в Ясско-Кишинёвской операции, дорогами войны прошёл Румынию, Венгрию, завершил войну в Будапеште. Говорил о войне скупо. Иногда, когда собирали виноград (а у нас его росло очень много), что-нибудь вспомнит, расскажет, а так помалкивал. Откровения случались редко: бывало, стаканчик вина выпьет, помолчит и начинает повествование, как на озере Балатон их бросали в атаку, высоту взяли – горы убитых немцев, потом немцы одерживают верх, советские солдаты гибнут. И так в течение ночи три-четыре раза штурмовали, шли по трупам. Наши высоту всё-таки взяли. Дед говорил и плакал... После Победы вернулся домой, дети родились, потом и мы, внуки», – поделился Александр Чебан.

Он вспоминает, что в три часа ночи дед Георгий заходил в дом, будил его: «Саня, ты дунайский рыбак, просыпайся, пойдём на рыбалочку». Ещё темно. Саше всего три года, он брал удочки, и шли они с дедом к Дунаю. На реке встречали рассвет. У деда имелась большая лодка (называлась каюк), обязательно под номерами, потому что рядом находилась граница. Как-то Саша поймал рыбу, и она сорвалась с крючка, ударилась о борт лодки и уплыла. Мальчик заплакал, ему лет семь было. Дедушка погладил по голове: «Не плачь, внучок. Значит, это не твоя рыба. Запомни по жизни: всё, что твоё, останется при тебе».

Другой дедушка, Трофим Потапович Чебан, 1896 года рождения, в Великую Отечественную не воевал, по возрасту не сгодился, а вот участником Первой мировой ещё при царе-батюшке ему довелось стать. В 1915 году 58-й пехотный Пражский полк, где служил дед, базировался в Николаеве. Русская армия давала отпор австро-венграм, брала г. Львов. В боях был контужен. Об этом Александр Иванович узнал уже буквально перед смертью деда Трофима. Добавил, что он был строгий, любил порядок, никогда не ругался и не курил.

У Саши было счастливое детство. Представьте себе южный город Измаил, который стоит на реке Дунай, лиманы, море, куда ребята отправлялись частенько. Вода – родная стихия! Плавали отлично, не боялись заплывать далеко, ловили раков и рыбу (карпа, щуку, карася). Часто ставили на берегу палатку, разводили костёр, ловили и жарили рыбу, проводили ночи напролёт. Романтика. Мальчишкам что особенно нравится? Спорт, приключения и военное дело. Александр планировал связать своё будущее со службой в армии.

В то время в Советском Союзе парней готовили к службе по различным направлениям. На протяжении трёх месяцев Александр проходил курс в школе аквалангистов в Одессе. Учили погружаться в специальных подводных аппаратах, на дно бросали трубы, болты и другие предметы, курсанты собирали их под водой, отрабатывая технические действия, дыхание и бесстрашие. Когда уходил служить, а это всегда считалось почётным, его провожали в соответствии с местными традициями, отец пожал руку и сказал: «Сынок, не подведи».

Служил чуть больше трёх лет на Черноморском флоте. Для начала новобранцев направили в школу водолазов в Севастополе, где девять месяцев более детально обучали водолазному мастерству. Погружались в диверсионных аппаратах: почти четыре часа под водой, и никто не вычислит тебя. Учились выходить из подводной лодки и торпедных аппаратов. После учебки попал в отряд специального назначения по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами (ПДСС) Черноморского флота. В отряде оказалось совершенно другое снаряжение, намного серьёзнее, которое приходилось осваивать. Были оснащены по высшему классу: имелись мини-подводные лодки и носители, подводные пистолеты и автоматы, аппараты ночного видения и другая высокотехнологичная для того времени техника. Ребят числилось в отряде немного, служили люди с отменным здоровьем, морально устойчивые, прекрасно подготовленные физически и профессионально. Они решали самые разные задачи противодиверсионного обеспечения наших сил и средств, находящихся в различных частях мирового океана. Приходилось участвовать, в том числе, и в поиске упавших в море советских самолётов. Именно за выполнение задания по поиску самолёта Чебан получил награду – отпуск.

«Мы общаемся с ребятами до сих пор, даже с командиром, он уже в пожилом возрасте. Нас было 22 человека – матросы, старшины, мичманы, офицеры. А наша дружба – когда один отвечает за всех и все за одного, всё зависит от каждого и от командира. Больше сорока лет прошло, я любому позвоню, мол, слушай, давай на вахту! И начинаем общение, шутим, вспоминаем, обмениваемся новостями. Горжусь, когда увижу своих, беседуем, не можем остановиться», – говорит Александр Иванович.

Диверсионный отряд работал на глубине до 40 метров и более, использовали при этом кислородные баллоны. Сообщил Александр и о том, как приходилось первые пару месяцев бороться со страхами: «Ты выходишь в экипировке из торпедного аппарата, сзади подводная лодка гоняет воздух, закрывает, запускает туда воду… На долю секунды теряешь сознание. Синяя бездна. Тебя берёт дрожь, подкрадывается чертовский страх. Я напевал песню: «Знаю, милый, знаю, что с тобой…». Ничего, держишься, даёшь сигнал три раза. Открывается торпедный аппарат, выходит напарник, следом другой. Первым делом подходили друг к другу и брались за руки, затем дворниками на масках поработали, после такого приветствия отправлялись выполнять задание».

Отслужив в отряде боевых пловцов, водолазов-разведчиков, старшина Чебан уволился в запас. По комсомольской путёвке отправился в город Львов, отучившись в школе милиции, вернулся в Измаил, работал в органах внутренних дел. Началась перестройка, потом развалился Советский Союз, полный разброд и нестабильность в стране заставили нашего героя отправиться на заработки на Север. Нужно было как-то обустраиваться в жизни, обеспечивать семью. Из города Ноябрьска затем он отправился на ликвидацию аварии на Чернобыльской станции. В дальнейшем переселился в Белгород, выбрав для жительства дом на берегу самой большой реки Белгородчины, или как у нас говорят, на Белгородском море.

Северский Донец для него не просто водное пространство – ностальгия по Дунаю. Если вы приедете в Соломино, прогуляйтесь по деревенским улочкам, непременно попадёте на импровизированную Дерибасовскую. Не переживайте, вы не заблудитесь, там красуется изготовленная Александром Ивановичем вывеска. Народ мимо не проходит, обязательно сфотографируется. Дом Александра Ивановича – словно корабль с капитанским мостиком (есть и спасательный круг). В одном из кубриков (он так называет свои комнаты) соорудил камин, в другом на стенах разместил семейные портреты и полотняный рушничок с родословной. Раньше тётя вышивала имена родных, теперь Александр Иванович – хранитель семейных традиций.